Текстовая версия выпуска
Сегодня у нас русский фильм, 1976 годп, режиссёра Ларисы Шепитько "Восхождение". Наконец-то пересмотрел это кино из детства. На самом деле, не пересмотрел, а посмотрел, можно сказать, в первый раз, потому что слишком мал был, и слишком мало понимал, когда видел его в сельском клубе 40 лет назад. Что фашисты враги и злодеи, понял, конечно, и тогда, но весь смысл, всю жуткую и прекрасную его правду - осознал только сейчас. Как я понял, главное отличие от повести Василя Быкова, а также главная проблема с утверждением сценария была в «христианской теме», которую режиссёр сделала основной. Интересно, вот у нас уже 30 лет уничтожается образ Советского Союза - все его достижения, все его победы ставятся под сомнение, с азартом бичуются пороки, вроде пьянства, уравниловки, очередей этих бесконечных. А вот то, что СССР был страной вроде бы победившего атеизма, богоборчества - вспоминают только церковные люди, светские же критики «совка», все эти либералы-демократы, вроде как и не замечают этого. Значит, записывают это в плюсы советскому периоду? Чувствуют какое-никакое родство?
Главное в этом фильме, конечно, тема предательства. Рыбак - тот же Иуда, только предаёт не за деньги, не за 30 сребреников, а перед страхом смерти. И это его вроде как должно хоть немного оправдывать, но в «Восхождении» об оправдании нет и речи. Рыбак - предатель, он предал не Сотникова, хотя и Сотникова тоже - он всех предал, родину предал. «Не лезь в дерьмо, не отмоешься», говорит ему Сотников. Но Рыбак всё же надеется выкарабкаться, и надеется, кстати, спасти не только себя, но и всех, кто подвале. Может быть, поэтому автор всё же щадит его, не даёт в полной мере повторить ужасную судьбу Иуды.
Здесь очень важно, что изначально Рыбак совсем не похож на предателя, он смелый партизан, умелый и хитрый. Не то что доходяга Сотников. А ещё у Рыбака есть "золотая отмазка": мол, какой от меня мёртвого прок, а вот если выживу - сто раз за родину фашистам отомщу. Но оказывается, что эта логика не работает, если уж предал - всё, ничего не поделаешь, никому не отомстишь, сам виноват. И как ты там себе это объясняешь, не важно - ты сделал шаг, и завтрашний шаг будет уже продолжением сегодняшнего. Поэтому надо быть очень внимательным - не бывает второстепенных, неважных шагов, каждый шаг решающий.
Сотников же - спокойно ждёт смерти, он не рядится в Христа, он не виноват, что все остальные в подвале, и прежде всего, подозреваемый в предательстве староста - будто «выбирают» его Спасителем, и к виселице идут уже тихо и смиренно, потому что, кажется, верят, что сразу окажутся вместе с Сотниковым в раю.
Христианская тема в "Восхождении" работает ещё и потому, что она не слишком упирает на повторение подвига Христа - нет, здесь другая история, Христос завещал любить врагов наших, а Сотников ненавидит врагов. Христос говорил прощать - прощения у Сотникова нет, и быть не может, он уверен, что гниль его мучителя запомнится навеки, и наказан он будет так же страшно. Никакого смирения, никакой любви, никакого прощения - это же война, да ещё такая война, супервойна, война, каких ещё никогда не было, буквально между добром и злом, и в сердце солдата жалости не может быть места. Но верность, упрямство на грани с сумасшествием, вера в неотвратимую Победу - делают Сотникова истинным мучеником, страстотерпцем.
После особенно страшной пытки он спрашивает у товарища, не слишком ли громко он кричал, выстоял ли, не поддалась ли в беспамятстве его слабая человеческая природа, не предала ли, пока он был без сознания? Нет, он выстоял, он не предал, он не кричал, он победил и свою плоть, и свою слабость, и свой страх, он уже победил всех фашистов на Земле, он всё на свете победил.
И не зря во время долгой дороги в немецкую комендатуру, под волшебную музыку Альфреда Шнитке, в своей памяти он увидит детство, маму, деда - так он попрощается с землёй, которая его родила, и за которую он так страшно умрёт. Впрочем, нет, умрёт он не страшно, это ожидание смерти будет мучительным, а сама смерть - просто тихо подхватит его, падающего с петлёй на шее, и унесёт туда, где нет больше боли, отчаяния и страха. И он улыбнётся ей, как улыбнётся и мальчику, который с ужасом будет следить за последними минутами его жизни.